Необычный спектакль случился у @aliftatar кажется, режиссер и его единомышленники идут все дальше в понимании себя и приглашают, даже нет, просто включают тебя в этот процесс.

hава представляет собой различные способы говорения — автоматическое письмо Йолдыз Миннулиной, диктующее танцовщице @aislu_mirhafizhan набор слов для их пластического воплощения; зрителей — наши слова ткут ткань Текста, возвращая нас к самому началу, все дальше заворачиваясь в спирали Бытия. И важно — звукорежиссер за пультом, на мой взгляд еще один участник коммуникации трансформирует звуки зала, постепенно усиливая наши ощущения и давя на нас.

Текст ПИШЕТСЯ именно так хочется написать, как будто бы воля Йолдыз здесь ни при чем, куски текста растворяются в черной дыре Бытия, слова возникают из ниоткуда и туда же уходят. Айсылу фантастически языком тела выражает то, что приходит ей в наушник. Сначала повествование как будто представляет разрозненные способы выражения, постепенно к середине спектакля сливаясь воедино. Я перестала понимать, в какой момент я читаю текст на экране, вижу Айсылу и произношу слова, причем татарские возникали неосознанно из глубины, как бы вне контекста.

Мое включение в спектакль произошло как с Алисой, которая просто начала падать в кроличью нору. И казалось какая-то воля диктует мне слова, а они, встраиваясь в общий текст, ждут своей очереди для воплощения в танце. Но в какой-то момент это стало тяготить, появилось ощущение себя заложницей ситуации, когда ты не хочешь, но говоришь, чтобы дать отдышаться, остановиться, где-то в районе солнечного сплетения рождается чувство, что ты повелеваешь против своей воли и радость первоначальной игры исчезает.

Это история про меня, про то, когда и как я говорю и молчу, имею право и пользуюсь ли я им, когда рот-то мне никто не затыкал, а он заткнулся сам собой и открылся снова, чтобы прекратить. И слова, пришедшие изнутри — Ты свободна от нас и от себя тоже!<…>

Спектакль Туфана Имамутдинова (на самом деле это конечно не модель «спектакль режиссёра такого-то») устроен так.

Работают его две перформерки. Танцовщица Айсылу Мирхафизхан с пластической импровизацией и писательница Йолдыз Минуллина — с автоматическим письмом (буквами, ага). Сцена пустая, буковки проецируются на стену. У всех зрителей микрофоны — из дыхания зала микшируется саунд, нарастая к концу до границы выносимого (прямо на этой границе все заканчивается).

В микрофоны можно говорить, обе перформерки слышат зал — Айсылу отвечает нам пластикой, Йолдыз — словами. И жестко гнёт свою линию — на «ДАВНО» из зала продолжает «никто не зажимал тебе рот рукой» (собственно, отсюда для меня и начался спектакль, до этого была абстрактная пластическая красота и медленное, задумчивое обживание пространства и телесности под ритм щелчков клавиатуры).

Очень скоро начинаешь угадывать, что из напечатанного капсом произносил мужчина, а что — женщина, и это очень страшно, как и превращение «Я УЖЕ ТРИ РАЗА СКАЗАЛА» в «даже женщина поймёт с третьего раза»; зал — это мир, и в нем вот такое вот эхо, в этом мире. В этом мире сплошной горизонтальности, как помехи в стекловидном теле, плавают маленькие головастики властных отношений.

Страшно и очень красиво.